BALTIC1812 REENACTOR

Генералиссимус из Тотцена
7 июля 2008 («Вести сегодня» № 153)
Он был нашим лучшим союзником в XVIII веке.

Автор: Константин Гайворонский

Кто из уроженцев здешних мест достиг наивысшего военного звания? Вопрос прямо для знатоков латвийского "Что? Где? Когда?", потому что напрашиваюшийся ответ — фельдмаршал Барклай–де–Толли — неверен. Ибо был среди наших земляков и генералиссимус. Генералиссимус Лаудон.

Его полное имя Эрнст Гидеон барон Лаудон фон Тотцен, а проще — Эрнст Лаудон. У нас он малоизвестен в силу того, что большую часть своей жизни служил в австрийской армии. Зато солдатские песни про Лаудона распевали на всех языках Австрийской империи — очень популярный там был персонаж, даже в "Похождениях бравого солдата Швейка" упоминается. Да что там — недавно именем Лаудона назвали улицу в пражском районе Штербоголы. На этом месте раньше была деревня, и Лаудон отличился в битве с пруссаками, которая здесь проходила.

Лаудоны, как и Барклаи, — старинный шотландский род, представители которого переселились в Ливонию в Средневековье. Впервые эта фамилия упоминается в местных хрониках в 1432 году, когда рижской архиепископ пожаловал Оттону Лаудону 4 гакена земли на реке Эвест (нынешняя Айвиксте). В 1503 году права Лаудонов подтвердил архиепископ Михаил Гильденбрандт, да еще прирезал ему землицы с озером Тотцен, от которого и пошло название фамильного поместья. В 1626 году один из Лаудонов был убит поляками. В 1636 году в разоренном во время польско–шведских войн поместье Ганса Лаудона числилось всего 3 крестьянские семьи, 2 лошади и 2 коровы. Наш герой появился на свет в Тотцене тоже в непростые времена — 1716 год, край только что завоеван русскими, но лишь через 5 лет официально отойдет по Ништадтскому договору России, а Лаудоны станут подданными Российской империи.

С 16 лет Эрнст Лаудон служит в Российской армии. Отличился в Русско–турецкой войне 1736–1739 годов (бок о бок с ним, кстати, там воевала другая в будущем местная знаменитость — ротмистр Мюнхгаузен). А вот после этой войны судьба Лаудона делает резкий поворот. Что–то у него там произошло с начальством, какой–то конфликт. Подробности доподлинно неизвестны, но он отправляется в Петербург "искать правды". Не нашел, обиделся и решил оставить русскую службу и уехать за границу. Есть и еще одна версия: в 1741 году в Петербурге произошел переворот, по итогам которого герцог Бирон отправился в ссылку. Возможно, Лаудон был в числе его сторонников и не стал искушать судьбу — могли под горячую руку закатать в Заполярье…

Сначала Лаудон попробовал поступить в прусскую армию, считавшуюся тогда лучшей в Европе, но король Фридрих II отказал. Ох, как же Фридрих потом будет кусать себе локти… В итоге Лаудон стал капитаном австрийской армии, воевал с французами и пруссаками, служил на турецкой границе. Карьера шла туговато, к 1757 году — началу Семилетней войны — он всего лишь подполковник. Зато с этого момента, как говорится, поподробнее.

Семилетняя война стала крупнейшей в Европе за последние 100 лет. Франция, Австрия и Россия навалились на Пруссию, поддерживаемую англичанами. Но Фридрих II недаром считался гениальным полководцем — он лупит в хвост и гриву французов с австрийцами, а русские едва вытягивают кампании "вничью". И на фоне бесталанных австрийских генералов стремительно восходит звезда Лаудона. Он не боится рисковать, проводит дерзкие рейды по тылам противника, а в 1758 году захватывает огромный прусский обоз с осадными орудиями, заставляя Фридриха II отступить из Богемии. Это стратегическая победа, и вот Лаудон уже генерал–лейтенант, командующий отдельным корпусом австрийской армии.

В 1759 году этот корпус соединяется с русской армией Салтыкова. Союзники занимают позиции на холмах у Кунерсдорфа — деревеньки, название которой пруссаки еще полтора века будут слышать с содроганием. Но Фридрих II все–таки хорош — хорош, собака. Вместо лобовой атаки — охват левого фланга и удар с трех сторон. Корпус Голицына разгромлен на холме Мюльберг, 15 наших батальонов выбывают из боя. Если бы у Салтыкова сдали нервы и он попытался отойти — конец… Но русские держатся, и Фридрих начинает атаку на центр, на холм Гросс Шпицберг. Развернуться тут негде, батальоны идут пачками под картечь, по трупам друг друга. Наконец пруссаки на вершине, кажется — последний рывок, и все. В попытке додавить Салтыкова король бросает против него свою кавалерию, но у наших еще хватает для нее пары залпов, и — наступает звездный час Лаудона. Он ведет эскадроны во фланг Зейдлицу, опрокидывает его. Собрались, построились, отдышались — и Лаудон атакует прусскую пехоту, штурмующую Шпицберг. И о чудо! Впервые пруссаки во главе с самим королем не просто отступают — бегут. Еще удар — и прусская армия разваливается. Наутро у Фридриха остается едва 3 тысячи штыков из 48 000.

Пруссия выстояла тогда исключительно потому, что австрийцы и русские после Кунерсдорфа никак не могли договориться о согласованных действиях. Лаудон тут ни при чем — главными силами австрийцев командовал фельдмаршал Даун, медлительность и осторожность которого сводила на нет все открывающиеся шансы. Салтыков, со своей стороны, воевать в одиночку не хотел: "Мы попотели — теперь вы давайте". В 1761 году Лаудон настойчиво предлагал нашему главнокомандующему Бутурлину атаковать Фридриха, тот — ни в какую.

В общем, прусскому королю удалось дотянуть войну до 1762 года, когда в Петербурге умерла императрица Елизавета, а взошедший на трон Петр III поспешил заключить мир. Лаудон же со своим корпусом за эти годы своей активностью испортил прусскому королю столько крови, что через 15 лет Фридрих на приеме в Вене подчеркнуто обратился к нему "герр фельдмаршал", хотя Лаудон тогда был лишь генералом. Австрийский император понял намек — Эрнст Гидеон получил маршальский жезл.

В 1788 году началась война с турками — австрийцы опять воевали в союзе с русскими. Лаудона назначили командующим второстепенным хорватским фронтом, где он раз за разом одерживал победы. Но главная австрийская армия, пока Суворов бил турок в Валахии, стояла как вкопанная на Дунае. Не было бы счастья, да заболел главнокомандующий, и замещать его в 1790 году прислали Лаудона. За три недели он сделал больше, чем до него за два года.

Последним блестящим успехом стало взятие Белграда — крепости, не уступавшей в то время
Измаилу. За Белград Лаудон и получил звание генералиссимуса. Вот такая судьба — уехал человек из России, а самых главных своих полководческих удач — Кунерсдорфа и Белграда — добился как союзник русской армии.

Он умер в том же 1790 году во главе армии, готовившейся воевать с пруссаками. Это была бы его четвертая война с ними и первая, где он с самого начала командовал бы главными силами и мог показать все, на что способен.

Велик соблазн прикинуть альтернативную версию истории: а что если Лаудон в 1741 году не уезжает из России, а продолжает служить и в начале Семилетней войны становится главкомом русской армии? Допустим, вместо "тормознутого" Фермора. Да ведь с его способностями Фридриха можно было бы и добить в 1760 году. А это значит, что Пруссия, отдав Силезию австрийцам, а Кенигсберг — русским (в реальности ведь там уже присягали императрице Елизавете), превратилась бы в заурядное немецкое княжество. Некому было бы в XIX веке объединять Германию "железом и кровью", а там, глядишь, не было бы и двух мировых войн…

С другой стороны, а если — что скорее всего — и у нас Лаудон успел бы к 1757 году "вырасти" только до подполковника (это если бы вообще жив остался после падения Бирона)… Тогда при Кунерсдорфе австрийским корпусом командовал бы какой–нибудь очередной Даун, и еще неизвестно, как бы там повернулось… Нет уж, пускай все идет как идет. Опасное дело — переписывать историю.

"Вести Сегодня" № 153.

http://www.ves.lv/article/48984