BALTIC1812 REENACTOR

Красавица и чудовище

13 июня 2012 («Вести Сегодня» № 72)

Латышско–грузинский мезальянс: как Екатерина Скавронская вышла замуж за Багратиона

Автор: Гюнтер Конев

Знаете ли вы, что в потомках знаменитого героя войны 1812 года генерала Багратиона могла течь латышская кровь? Был, был шанс! Увы, история латвийская состоит из нереализованных возможностей, и это одна из них. Но все по порядку.

Свадьба по приказу

Спорить с императором Павлом I никто никогда не решался — себе дороже. Поэтому когда после очередных маневров Павел Петрович велел везти "прямо сюда" девицу Скавронскую на смотрины, никто не задавал наводящих вопросов. Все кинулись выполнять. Поставив Екатерину рядом с генералом, император окинул их взором и удовлетворенно рек: "Свадьба через неделю!"

Багратиону было 35 лет, но он уже изрядно повоевал, поседел, а его огромный нос сделал бы честь Сирано де Бержераку. А вот Екатерина Скавронская… "Эта богатая и блестящая пара не подходила к нему, — писал генерал Ланжерон. — Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он был черен; она была красива, как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга…" Остается добавить, что невесте было всего 18 лет и, по слухам, она была влюблена в другого — молодого, красивого Петра Палена.

Но кого интересовало мнение невесты, не говоря уж о Ланжероне, раз так сказал император? Павел Петрович благоволил Багратиону и хотел сделать ему что–нибудь хорошее. А что может быть лучше, чем молодая красивая жена? Правда, с точки зрения представителя древнейшего рода Багратидов, брак с правнучкой крепостного "чухонца" — тот еще мезальянс. Но Багратион слова поперек не сказал, то ли наповал сраженный красотой юной Скавронской, то ли зная, что возражать Павлу — это плевать против ветра.

Тут надо заметить, что род Екатерины Павловны Скавронской не отличался ни заслугами, ни древностью происхождения. Еще сто лет назад это были латышские крестьяне, пахавшие землю в Лифляндии, а палка баронского управляющего нередко прохаживалась по их спинам. А потом безвестная Марта Скавронская стала женой Петра I, императрицей Всероссийской Екатериной Алексеевной. И в Лифляндию была отправлена специальная экспедиция для поисков ее родни.

Нашли двух братьев — Фридриха и Карла. По Петербургу ходил анекдот, что когда государыне их впервые представили, она от стыда за непрезентабельность родни упала в обморок. "Нечего краснеть, — сказал ей император, — я признаю их своими шуринами, и если в них окажется прок, сделаю из них людей". Оба брата получили графские титулы, деньги, поместья. Фридрих на радостях запил так, что не расставался с "белочкой" и вскоре помер. А Карл ничего — выжил. От него и пошли Скавронские.

Он — под Аустерлиц, она — в Вену

Ну что, свадьбу Кати и Петра сыграли по высшему разряду — в царском дворце, в присутствии императора со свитой. Жили они в съемной квартире на Адмиралтейском проспекте, где нынче западное крыло Главного штаба. Место козырное, как и положено царскому любимцу. Да обходилось и оно, и молодая расточительная жена недешево. Багратион залез в долги, перекредитовывался у петербургских купцов. В 1805 году один их них уже подал иск в суд за неуплату по векселю.

К счастью для Багратиона, началась война с Наполеоном, а военные в походе пользовались отсрочкой по любым искам. Поскольку с той поры и до 1814 года воевала Россия беспрерывно, кредиторам оставалось молиться, чтобы должника обошли французские клинки и пули.

Война имела еще одну хорошую сторону. Багратионы воспользовались ситуацией, чтобы по— тихому разъехаться. Так бы весь Петербург прильнул к лорнетам и скважинам, но в 1805–м в салонах только и разговоров, что о войне.

Отправились–то они в одном направлении — в Австрию. Но для Багратиона этот поход кончился под Аустерлицем. А жена так и осталась в Вене.

Что там у них произошло — остается только гадать. Известно одно: несмотря на фактический развод, Петр Багратион до конца дней относился к жене очень трепетно и слова про нее худого не сказал. Более того, когда через несколько лет он узнал, что несколько дам — жены Барклая, Дохтурова, Платова — получили придворные ордена, а его жена нет, то страшно разозлился. "Кажетца, жена моя по себе не хуже никакой чухонки и дворянки или казачки, естли не лутче", — писал он другу (под чухонкой разумея супругу Барклая).

С нее Толстой писал Элен

А Екатерина Павловна Багратион вообще вряд ли говорила что–нибудь о муже. В Вене она зажгла так, что скоро стала хозяйкой самого модного салона столицы. Благо к тому времени она получила огромное наследство, а красотой и умом ее и Бог не обидел. "Милая женщина, — писал о ней современник. — Ее дом приятен, все к ней ездят. На это одних денег не довольно, надобно уменье, любезность, ловкость". Кажется, это с нее Толстой писал Элен Безухову: та же осиная талия, алебастровые плечи, золотые кудри и глаза — большие, чуть близорукие глаза, кажущиеся от этого по–детски наивными. И в 30 лет она выглядела на 18, время не брало ее.

У Толстого в "Войне и мире" Элен рано умирает, едва не выйдя замуж за принца. В жизни наоборот: в 1806–м Екатериной увлекся прусский принц Людвиг. Да тут Пруссия некстати ввязалась в войну с французами, и принц пал в бою. В 1807 году Екатерина блистала в Карлсбаде, где очаровала самого Гете: "При своей красоте и привлекательности она не могла не собрать вокруг себя замечательного общества. Чудный цвет лица, алебастровая кожа, золотистые волосы, таинственное выражение глаз".

Затем снова Вена, где ее салон украсил сам Меттерних — всесильный австрийский канцлер. На ее вечера ломился весь дипломатический и придворный бомонд. Но не только, захаживали на огонек и принц де Линь, и мадам де Сталь — французские эмигранты и ненавистники Наполеона. В чем она осталась верна мужу, так это во вражде к французскому императору. "Через много лет княгиня с удовольствием вспоминала, что именно она уговорила Меттерниха согласиться на вступление Австрии в антинаполеоновскую коалицию", — вспоминал о ней другой современник. А еще она демонстративно отплясывала на балах в русском национальном костюме, даже когда Австрия заключила кратковременный союз с Наполеоном.

Месть за мужа

Летом 1810 года в Вену является сам Багратион — просить вернуться в Россию. Жену он нашел на сносях (она родит дочку от Меттерниха), так что ехать она отказалась. Но расстались они все же явно по–доброму. Тем более что у самого Багратиона к тому моменту появилась новая любовь, и тоже Екатерина Павловна… А потом наступил 1812 год, и никакого развода уже не потребовалось. При Бородино Багратион был смертельно ранен.

Если в переходе Австрии на сторону союзников есть хоть малейшая заслуга Екатерины Багратион, то она с лихвой отомстила за мужа, пусть и нелюбимого. 400 тысяч австрийских штыков — не шутка, в 1813–м они переломят войну в Европе в пользу антифранцузской коалиции.

В дни Венского конгресса ветреная правнучка латыша Карла по очереди очаровала всех государей, съехавшихся в Вену кроить карту Европы. Александр I по приезде в Вену именно ей первой нанес частный визит.

"Те хитрости, которые Александр I применил в начале Венского конгресса в борьбе с Меттернихом, были женские хитрости. Желая выведать тайны лукавого дипломата, он овладел симпатиями сначала княжны Багратион, бывшей любовницы Меттерниха, а потом симпатиями герцогини Саган, к которой как раз в эпоху конгресса питал особую нежность сластолюбивый австрийский князь. Известно, что будущие творцы Священного союза ознаменовали свои отношения в ту пору самой скандальной ссорой, и Меттерних в своих мемуарах, весьма, впрочем, лживых, уверял даже, что Александр вызывал его на дуэль", — писал историк Чулков.

Два портрета

Княгиню Багратион стали считать "российским агентом влияния". И когда через год она перебралась в "освобожденный Париж", за ее салоном на Елисейских полях полиция установила негласное наблюдение. "Эта дама очень известна в высшем обществе благодаря политическому влиянию и кокетству, — писал осведомитель. — В понедельник вечером, довольно поздно, ушли от нее два поляка, и один из них, граф Станислав Потоцкий, вернулся обратно. Подобные проделки случаются часто. Героями их становятся то один, то другой кавалер. Княгиня очень переменчива".

Среди ее друзей были многие парижские знаменитости — Стендаль, Бенжамен Констан, маркиз де Кюстин, греческая королева. Бальзак вывел ее салон в "Шагреневой коже": "У нее около восьмидесяти тысяч ливров дохода, она никого не любит, а может быть, ее никто не любит! Своего рода женщина–загадка, полурусская парижанка, полупарижская россиянка! Женщина, у которой выходят в свет все романтические произведения, не появляющиеся в печати, самая красивая женщина в Париже, самая обольстительная!"

Второй раз она вышла замуж за английского лорда, который был моложе нее на 16 лет, писаного красавца. Этот брак был еще короче, чем с Багратионом. Ходили слухи, что лорд подал на развод, потому что привлек внимание юной английской королевы Виктории — оцените уровень соперничества!

Екатерина Павловна не особенно расстроилась. Она оставалась кокеткой до самой смерти в 1857 году, хотя после 70 у нее отнялись ноги и ее возили в коляске. Похоронили ее в Венеции на кладбище, где потом упокоятся Дягилев и Стравинский. На ее плите выбито просто: Princesse Catherine Bagration.

Человек с такой же фамилией лежит нынче в центре Бородинского поля. Когда после смерти генерала Багратиона разбирали его вещи, то нашли два женских портрета. Первый Екатерины Павловны — его жены. Второй Екатерины Павловны — великой княжны, сестры императора. Но это уже совсем другая история…

Фото:
*Княгиня Багратион, портрет кисти Жерара, 1825 год. Екатерине Павловне тогда было уже за сорок…
*Генерала Багратиона принято изображать статным черноволосым красавцем, но прижизненные портреты говорят о другом: он поседел в боях.

"Вести Сегодня", № 72.

http://www.ves.lv/article/218168